А то, как этот процесс скажется в ближайшей перспективе – зависит от позиции региональных властей и их оперативных действий по созданию комфортных условий для инвесторов, предпринимателей и простых туристов из Поднебесной.
Курс на ренессанс российско-китайской дружбы, романтично обозначаемый правительствами двух стран как «Новый Шелковый путь», таит в себе много подводных камней и оставляет пока больше вопросов, чем дает ответов. «Эксперт Северо-Запад» попробовал разобраться в основных стереотипах, сложившихся в отношении перспектив сотрудничества двух держав, и оценить реалистичность ожиданий, складывающихся в бизнес-кругах обеих сторон.
Санкт-Петербург в этом плане демонстрирует очень показательную тенденцию – при том что во внешнеторговом обороте города Китай занимает первое место с долей почти в15% (по итогам первого полугодия 2015 года), налицо дефицит сколько-либо крупных инвестпроектов. Заявленные же грандиозные проекты в сфере девелопмента, энергетики, туризма пока лишь обозначены в намерениях. Правда, некоторые из них сейчас все же переходят в стадию реализации: из тех, кто себя уже проявил на петербургском рынке, можно отметить проект по строительству компании «ХуаБао» конгрессно-выставочного центра «Дружба» (объем инвестиций 34 млрд рублей), локализацию китайской компании JDEC на базе энергомашиностроительного предприятия «Звезда-Энергетика» и покупку инвестиционным фондом «Маоруи» блокирующего пакета паромного оператора St. PeterLine за 200 млн евро.
Одно из объяснений этого состоит в том, что китайцы пока заняли выжидательную позицию, но, как только наклюнется удачный вариант – они сразу появятся на горизонте. Так, например, произошло с проектом «Ямал СПГ». Когда санкции отрезали основного акционера проекта «НОВАТЭК» от западного финансирования, компания начала поиск покупателей на миноритарный пакет акций. Инвесторы из Поднебесной не заставили себя долго ждать. Фонд Шелкового пути намерен войти в капитал «Ямал СПГ», приобретя 9,9% акций (стоимость 1 млрд долларов). «НОВАТЭК» же в качестве ответной меры получит от фонда Шелкового пути кредитный заем.
«Китай оценивает международные проекты по своим собственным критериям и склонен в большей мере к созданию паритетных совместных предприятий, нежели к строительству заводов и иных производственных мощностей внутри географических границ партнерских стран», – замечает директор аналитического департамента ИК «Окей Брокер» Владимир Рожанковский. Скрытость, выжидательность и неочевидность для европейского мышления критерия принятия решений – в духе китайского менталитета, изучить особенности которого предстоит российскому бизнесу в самое ближайшее время.
Идем на Восток
Когда о развороте на Восток стали говорить как о решенном вопросе, стало понятно, что России и Китаю нужен многообещающий проект, который мог бы стать символом зарождающейся дружбы. Подписанное соглашение о поставках трубопроводного газа в объеме 30 млрд кубометров в год между ОАО «Газпром» и китайской CNPC (восточный маршрут в рамках проекта «Сила Сибири») при всей его статусности в качестве красивого образа не слишком годилось, в то время как идея возрождения старых торговых путей между Европой и Азией подошла как нельзя лучше.
Не последнюю роль в присоединении России к проекту сыграли политические мотивы. Рекламную кампанию в пользу многообещающего проекта нынешний председатель КНР Си Цзиньпин начал еще в 2013 году, правда Москва плотно подключилась к проекту только после охлаждения отношений с западными странами. По наблюдениям экспертов, в начале российское руководство воспринимало китайский мегапроект настороженно, опасаясь усиления влияния Поднебесной в Средней Азии. Теперь же подписанный между странами меморандум наоборот предполагает сопряжение евразийской экономической интеграции строительства наземной части Шелкового пути. В совместном заявлении сторон, в частности, говорится о необходимости развития производственной кооперации, реализации совместных инвестиционных проектов, упрощении торговых механизмов, вплоть до создания зоны свободной торговли между ЕАЭС и Китаем.
Точный маршрут пока не утвержден, однако известно, что он будет разбит на две части – морскую (Морской Шелковый путь) и сухопутную (Экономический пояс Шелкового пути). И если первый маршрут пройдет в стороне от российских границ (по маршрутам южных морей), то второй должен будет частично пролегать через российскую территорию. И пока Северо-Запад оказывается в роли «невесты на выданье», которую «богатый заморский жених» может посватать, а может и пройти мимо. На данный момент интрига в высокой вероятности того, что, завернув из Средней Азии в Поволжье и Центральную Россию, маршрут, минуя Северо-Запад, сразу пойдет в Белоруссию. В этом отношении Поднебесная, подобно покупателю в супермаркете, имеет возможность выбора. Возникнут заманчивые варианты на Северо-Западе – Китай подумает о том, чтобы вовлечь регион в проект, нет – без проблем остановит свой выбор на Белоруссии. Соответственно, чтобы отвечать взыскательным требованиям потребителя, предложение Северо-Запада должно быть выгодным и в то же время уникальным. Первые попытки подать свои проекты под таким соусом постепенно начинают появляться. Так, государственная компания «Автодор» рассчитывает, что строящаяся автомагистраль М-11 Москва – Санкт-Петербург станет элементом международного транспортного коридора Европа–Западный Китай, продолжительностью более 8,4 тыс. км. А губернатор Карелии Александр Худилайнен не прочь соединить с Шелковым путем скоростную трассу Финляндская граница – Урал, пока существующую исключительно на бумаге (инвестор проекта, компания «Северо-Западный коридор развития»,подписал с китайской корпорацией AVIC International меморандум о намерениях по строительству участка магистрали на Пекинском экономическом форуме BIEF в сентябре 2015 года).
Председатель совета директоров аналитического бюро «Дорн» Андрей Карпов полагает, что Северо-Запад не сможет серьезно конкурировать с Белоруссией в качестве альтернативного варианта маршрута, но ответвление от основной дороги в регион – возможный вариант. Аргументом в пользу этого может быть мощная транспортная инфраструктура нашего региона. «Грузы, как известно, движутся за инфраструктурой. Прямое направление через Белоруссию – более выгодный и короткий путь, но пропускные способности этого направления отстают от пропускных возможностей Северо-Запада, где есть развитая инфраструктура и наработанные логистические цепочки. Пользоваться уже готовой инфраструктурой вместо того, чтобы развивать новую, более оправданно», – объясняет эксперт. Кроме того, есть геополитические факторы, которые дают фору Северо-Западу, добавляет Андрей Карпов: «Опыт показывает, что прокладка транзитных путей через государства с суррогатным суверенитетом несет дополнительные коммерческие риски. А такие страны, как Прибалтика и Польша не являются полностью суверенными, поскольку на принятие решений в них оказывает влияние Евросоюз и США. Поэтому Китаю выгодно иметь резервное ответвление Шелкового пути на Балтийском море. Это могло бы стать дополнительной страховкой для Китая».
Финансы и кредит
После того как санкции ограничили доступ к рынку западного капитала, вопрос получения инвестиций и кредитов в Азии встал для российского корпоративного сектора в полный рост. Расклад внутри Китая этому вроде бы благоприятствовал: страна начала трансформироваться из мировой фабрики в экспортера капитала.
Внешние инвестиции Поднебесной в 2014году почти сравнялись с объемом привлеченных средств – 102,9 млрд долларов против 119,6 млрд, а география вложений расширилась прежде всего за счет США и Европы. Стала заметна и диверсификация вложений. Ранее интересы китайских инвесторов преимущественно сводились к энергетике и добывающей промышленности, сегодня их также интересуют современные технологии, недвижимость, финансы, агробизнес и здравоохранение, следует из данных E&Y.
На этом фоне в Китае как грибы начинают расти финансовые структуры, распоряжающиеся баснословными средствами. Это и фонд Шелкового пути с 40 млрд долларов, и новое подразделение суверенного инвестфонда China Investment Corporation, которому китайские власти собрались выделить 100 млрд. Плюс Азиатский банк инфраструктурных инвестиций с уставным капиталом в 100 млрд долларов, образованный с подачи Пекина.
Перспективы заполучить китайские инвестиции в этом ключе выглядят заманчиво. Понятно, что участвуя в Шелковом пути, Россия поможет получить китайские деньги на новые проекты, но установившиеся между Китаем и Россией отношения не должны вводить в заблуждение. С похожими заявлениями о сотрудничестве глава Китая курсирует и по другим странам, где высказывается в схожем духе и при этом подписывает не менее впечатляющие контракты. К примеру, недавно Си Цзиньпин привез из Великобритании сделок на 62 млрд долларов.
«На сегодняшний день Китай вкладывает много денег в развитые страны. В текущей ситуации российской экономике было бы полезно получить часть этого потока. Общий объем прямых инвестиций из Китая составляет всего 8 млрд долларов и имеет огромные перспективы роста. Другое дело, сможет ли Россия обеспечить необходимый объем гарантий, софинансирование, соблюдение правил игры», – замечает специалист отдела доверительного управления «КИТ Финанс Брокер» Александр Копытов.
По оценке E&Y Россия является шестым по популярности направлением китайских инвестиций, уступая США, Австралии, Сингапуру, Индонезии и Великобритании. Причем за первые семь месяцев прямые инвестиции Китая в Россию упали на 20%, о чем сообщил директор департамента Восточной Европы и Центральной Азии Министерства коммерции КНР Лин Цзи. Правда, объем портфельных инвестиций растет, оговорился он: «Нельзя сказать, что снижается инвестиционная активность, но получается, что инвестор с учетом экономических сложностей выбирает новые пути для инвестиций в российскую экономику».
Тем не менее, эксперты сомневаются, что китайские финансовые институты смогут в полном объеме заменить западные рынки капитала. «Китай сам реципиент капитала, и китайские инвестиции либо будут дороже (премия за посредничество), либо на условиях использования китайских технологий и подрядчиков (высокоскоростная магистраль Москва–Казань, скорее всего, будет построена на таких условиях). Гонконгские структуры слишком вовлечены в бизнес США и ЕС, и, пока есть санкции, слишком активны не будут, а если санкции снимут, то не будут нужны как посредники», – говорит директор по региональным рейтингам и инфраструктурным проектам рейтингового агентства «Рус-Рейтинг» Антон Табах.
Брак по расчету
Принципиальным аспектом в контексте разговора об инвестициях является доступ к китайским технологиям. В результате санкций ряд отраслей либо полностью лишился поставок технологий и материалов от европейских и американских партнеров, либо выросшие цены заставили пересмотреть привычные подходы. Популярная идея о том, что нынешняя геополитическая ситуация благотворно скажется на российском производстве и позволит вернуть лидирующие позиции отечественных компаний на внутренних рынках, на практике сталкивается с неприятными выводами. Больнее всего приходится промышленности – в некоторых отраслях, например, в станкостроении или в производстве вакуумного оборудования, доля критических видов продукции производства Европы, США и Японии достигает 100%. Поэтому говорить о скором развитии своего производства по нескольким направлениям не приходится: зато встает вопрос модернизации уже существующих мощностей. И тут Китай, с лидирующими экспортными позициями в России по поставкам машин и оборудования (37% от общей доли импорта по состоянию на первое полугодие 2015 года), может сыграть важную роль.
Недостаток собственной научно-технической базы вкупе с сильной зависимостью от поставок технологий, комплектующих материалов привел к необходимости поиска новых партнеров и углублению взаимоотношений с уже существующими. Очевиден курс на импортосмещение и попытки привлечь в Россию китайских поставщиков материалов и оборудования. На недавней встрече министра коммерции КНР Гао Хучэн с министром экономического развития РФ Алексеем Улюкаевым последним было заявлено всяческое содействие в развитии экономических связей между двумя державами и заявлена программа по расширению экспорта электромеханической и высокотехнологичной продукции, а также сельхозпродукции. Китай пока еще далек от того, чтобы занять место Европы и США в экономике России, однако объемы экспорта товаров к нам, несмотря на не самую благополучную экономическую ситуацию в странах, имеют тенденцию к увеличению.
Нельзя, правда, сбрасывать со счетов процессы девальвации, которым подвержены валюты двух держав в последнее время: только за первую половину 2015 года импорт из Китая упал на 36% и составил 43,2 млрд долларов. Очевидно, что амбициозным планам по торговому обороту в 100 млрд в этом году сбыться не удастся. Однако делать выводы относительно перспектив рано, так как подобная ситуация была характерна и в прошлые годы – в 2009-м наблюдалось падение российско-китайской торговли более чем на 47%, однако в 2010 он вырос аж на 69%.
«Китай с удовольствием идет на те рынки, которые для него открыты. Внутри страны на государственном уровне поставлена официальная задача – кратно увеличить объем товарооборота с Россией, и он постепенно растет», – комментирует ситуацию председатель совета директоров ИК «ЕВРОФИНАНСЫ» Яков Миркин.
Китайский импорт, если им замещать европейскую продукцию, вряд ли будет аналогом ей по качеству: «В случае с Китаем надо рассматривать каждую позицию товара в отдельности, потому что любой заводской товар может оказаться кустарной копией. Многие европейские компании имеют фабрики там, и продукция сертифицируется на Западе, однако нужно учитывать количество брака и массовость подделок, качество которых соответствующее», – сообщает Лилия Аракелова, начальник отдела ВЭД Ленинградской областной ТПП. В конечном итоге, несмотря на активную дружбу с Поднебесной и, по сути, спасение ситуации, для многих отраслей экономики, которые уже сейчас столкнулись с банальной нехваткой аппаратных средств и материалов, засилье китайского импорта может сыграть злую шутку с российским производством. Риторика о захвате рынка западными корпорациями вскоре грозит обернуться риторикой о вытеснении отечественных компаний более оперативными китайскими поставщиками – чему есть все предпосылки. Азии на руку играет высокая лояльность со стороны государственных органов, однако массовое заключение договоров на государственном уровне и в рамках госкорпораций не обязательно сулит выгоду частному бизнесу – как малому, так и крупному. Миф о том, что китайское – это обязательно за копейки, пожалуй, одно из самых серьезных грядущих разочарований. Практика последних лет только подтверждает этот тезис на примере фармацевтической отрасли.
«Для производства химических дженериков большинство российских и зарубежных компаний использует импортные субстанции, действующие и вспомогательные вещества. И мировыми лидерами по поставкам субстанций являются Китай и Индия – это реальность, – отмечает вице-президент по R&D и международному развитию бизнеса «Биокад» Роман Иванов.– При этом перехода с европейских материалов на китайские у нас не было, скорее идет обратный процесс – это связано с тем, что в последние годы по многим позициям китайские субстанции надлежащего качества стали дороже западных».
Помимо прямого импорта из Поднебесной популярность набирает и другой способ наращивания присутствия китайского бизнеса в России. Речь идет о локализации производства, по пути которого идут уже пару лет европейские компании в той же фармацевтической отрасли: проще найти дешевого партнера и через него осваивать существующий рынок. Как это реализует сейчас немецкая компания Bauer, начавшая проект с петербургской компанией «Полисан» по созданию радиофармпрепаратов. Китайские партнеры тоже не отстают. «Слабый рубль сделал возможным локализацию даже для китайских производителей, и это хорошо укладывается в проекты по развитию Дальнего Востока», – сообщает директор по региональным рейтингам и инфраструктурным проектам рейтингового агентства «Рус-Рейтинг» Антон Табах. Подобные совместные предприятия на территории СЗФО тоже в скором времени могут появиться – в сентябре стало известно о подписании Смольным протокола о намерениях создать производство на базе завода «Звезда-Энергетика» совместно с китайской компанией- производителем дизельно-генераторных установок China Petroleum Technology & Development Corporation и JDEC. Правда, равно как и европейские партнеры, китайцы технологиями делиться будут ограничено и по возможности сохраняя контроль за использованием.
Малые и средние перспективы
В разговорах о российско-китайской дружбе, ведущихся на высших уровнях, основной акцент делается все же на нужности Китая как делового партнера для России. Действительно, последние подписанные протоколы и заключенные сделки вроде поставок газа ОАО «Газпромом», совместных работ ОАО «Россети» или ОАО «Росгидро» с китайскими корпорациями, планов по совместной разработке проектов тяжелого вертолета производят именно такое впечатление. Причем речь идет не только о продаже ресурсов и сотрудничестве на уровне корпораций-гигантов, но и привлечении на отечественную почву малого и среднего бизнеса из Поднебесной. В Петербурге только за 2014-2015 годы было открыто несколько площадок для взаимодействия с китайскими бизнесменами. Уже работает Китайский деловой центр при конгрессно-выставочном центре «Экспофорум», а китайская «Хуа Жэнь Девелопмент Сити» приступила к реализации проекта по созданию китайского выставочного центра «Дружба», объемы инвестиций в который оцениваются в 34 млрд рублей.
«Глобальность, масштабность – история про эту страну, потому что даже если брать малый бизнес, то Китай продвигает его в некой совокупности, как монолитный продукт. Там нет такой дробности, как в России или Европе, когда презентуют более успешные направления, расставляются акценты. Идет предложение всего и сразу: если сможете, то переварите! Китаю интересно, чтобы этого было много, были большие суммы, массивные потоки, и неважно, из чего складывается итоговый капитал. Но вообще его интересует в первую очередь крупный бизнес, в этой стране много денег. Во многом важны крупные масштабные проекты с точки зрения ментальности: как подтверждение статуса глобальной сверхдержавы, некоего витка их развития в качестве Большого Брата»,– комментирует директор АНО «Культурно-образовательный проект «Восток-Запад», кандидат педагогических наук Татьяна Якунина.
В данный момент у идеи развития не просто выгодного, но и равного партнерства есть несколько слабых мест, которые в дальнейшей перспективе могут сыграть негативную роль. И центральная проблема – это как раз «провисающие» на уровне среднего класса отношения между российскими и китайскими предпринимателями. Слабая интеграция этих слоев в среду друг друга становится с каждым годом все очевидней – если в 1950-1960 годы в России было много китайских студентов, то до недавнего времени в вузах их процент существенно упал. Аналогичная ситуация и в Китае, куда российские студенты поехали массово только в последние несколько лет. Это существенно ограничивает возможности влияния друг на друга. Языковой и ментальный барьеры служат серьезным препятствием. Кроме того, сказывается и общая неразвитость пресловутого среднего класса бизнеса, способного выстраивать отношения с Китаем так же эффективно, как на уровне госкорпораций. Немаловажно учитывать и особенности китайской бюрократии, и то, насколько будут высоки регулятивные барьеры для входа на рынок.
Если те процессы, которые идут в России в отношении формирования открытой площадки для привлечения китайского бизнеса, заметны и зримы, то пока сложно сделать выводы о том, насколько Китай готов пустить на свои рынки наших предпринимателей с их продукцией. «Им очень нужна Россия как рынок сбыта, как территория, наши ресурсы на ней и возможности решения демографического вопроса. Это не та страна, которая любит коалиции. Поднебесная решает свои проблемы с каждым государством отдельно. Ей нет нужды быть равным среди равных, ей нужно быть первым. Это видно на примере того, как Китай ведет себя в ООН: если ему этот вопрос не интересен, он просто голосовать не будет. Однако если этот вопрос является принципиальным, то все друзья могут иметь свое мнение, а Китай останется при своем»,– отмечает особенности менталитета Татьяна Якунина.
Важен вопрос ценностного предложения – что может дать российский малый и средний бизнес Поднебесной такого, чего в ней еще пока не производят или не начнут копировать в ближайшее время. «Во многих отраслях рынок поделен между местными некрупными компаниям, в Китае действует не так уж много глобальных американских или европейских игроков. И в этом плане Россия и КНР остаются конкурентами. Но сегодня в связи с девальвацией рубля у российских компаний появляется дополнительное преимущество– мы можем поставлять в КНР товары по ценам, сходным с местными производителями, но более высокого качества», - оценивает перспективы президент компании «ТехноНИКОЛЬ» Сергей Колесников. Приграничная торговля, и без того существующая последние лет 20, только набирает обороты, в том числе за счет снижения административных барьеров, и явно повысится, если будет принята популистская мера о расчете в национальных валютах. Есть и конкретные примеры, как китайский приграничный город Суйфэньхэ, где принимают к оплате рубли.
По мнению игроков петербургского и федерального рынков, одной из таких сфер, где может удачно войти российский средний бизнес и выиграть, станет ИТ: «Плюсы китайского рынка для экспорта технологий – это огромное население, благосостояние которого из года в год растет (например, постепенно увеличивается доля среднего класса), а также более низкие издержки на продвижение, логистику, поддержку офисов продаж. Минусы – высокая конкуренция и необходимость учитывать местный менталитет, например, переводить свои решения на китайский. Но чтобы наладить каналы продаж, потребуется много времени, потому что в Китае, чтобы захватить большую часть рынка, недостаточно охватить лишь крупнейшие города, там много городов-миллионников, где также нужно наладить сбыт», – сообщает президент Parallels Яков Зубарев.
Цена дружбы
Как это ни парадоксально, во многом секрет взаимовыгодных отношений с Китаем может лежать не в экономической и даже не политической плоскости, а в социально- личностной. Очевидно, что личные отношения, как правило, начинаются со школьной или университетской скамьи, а после перерастают в многолетнее сотрудничество в деловой или политической среде.
«На сегодня у нас центральная проблема– отсутствие людей на высоком уровне, которые были бы интегрированы в экономики друг друга», – говорит директор Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге Сергей Кадочников, приводя в пример период 1950-1960 годов, когда в Советском Союзе массово получали образование китайские студенты. Сейчас такой интеграции в социуме нет – и это существенно ограничивает влияние двух наций друг на друга. Успешно заключенные контракты и взаимовыгодные сделки – это далеко не зарок стабильно развивающихся в долгосрочной перспективе экономических отношений, которым, помимо заверений в дружбе со стороны первых лиц, требуется подпитка со всех сторон – от образовательной до культурной сферы.
Неспроста в российско-китайских взаимоотношениях советского периода ключевым словом было именно «дружба» (кстати, удачно перекочевавшее как бренд на многие китайские товары, популярные в СССР), именно дружба была главной основой наших связей. Для того же, чтобы это слово обрело столь же глубокий и вместе с тем актуальный сейчас смысл, необходимы не только решения «верховных лидеров». Нужны двусторонние инициативы «снизу», направленные на развитие тесных связей на уровне простых бизнесменов, общественных структур, образовательных учреждений, а также совместная работа по изучению и пониманию друг друга.
Эксперт Северо-Запад
25.11.2015
Комментариев нет:
Отправить комментарий