Подготовка к новой траектории

В КНР пытаются ограничить роль государства в экономике, сохранив госмонополию на организацию политического процесса

«В Китае сегодня лучше всего быть роботом, спрос на них все время растет, кроме того, в отличие от людей, им не страшен смог», — невесело шутит один знакомый шанхайский предприниматель. В октябре этого года власти провинции Фуцзянь на востоке Китая отчитались о повышенных темпах роботизации экспортного производства, назвав этот способ единственным решением демографической проблемы. Тайваньский электронный гигант Foxconn объявил о планах создания миллиона новых «робото-мест» на своих китайских фабриках, роботы должны заменить китайских рабочих на самых простых и неквалифицированных операциях — найти достаточное количество рабочих уже невозможно.


Китайская экономика плотно застряла на переходе от одной модели к другой — инвестиционно-экспортная модель роста исчерпывает свой ресурс, а новая за сухими данными экономической статистики пока просматривается с трудом. По прогнозам большинства экономистов, уже скоро темпы экономического роста в КНР должны снизиться до 3–6% в год, и потому власти спешат как можно лучше подготовиться к замедлению.
В середине ноября был анонсирован пакет из 60 реформ, которые определят развитие Китая на ближайшие годы. В социально-экономическом плане главные задачи — сократить долговую нагрузку частного и государственного секторов, увеличить долю внутреннего потребления в ВВП, сдуть основные финансовые пузыри без серьезных социальных последствий и решить проблему с экологией. В политическом — отсрочить проведение реформ на максимально возможный срок, «сублимируя» политические преобразования в экономическом и социальном поле.

Ослабление роли государства

Одним из важных положений новой программы китайских реформ стало признание за рынком «решающей роли» в распределении ресурсов в экономике (ранее рыночным механизмам отводилась лишь «базовая» функция). Изменение формулировки говорит об очень важном повороте в макроэкономической политике. Ведь до сих пор либерализация китайской экономики процессы распределения основных ресурсов затрагивала мало: кому, сколько и когда давать, решали либо в Пекине, либо в органах власти на местах. Раньше очевидное и бесспорное преимущество имели государственные компании или тесно аффилированный с государством частный бизнес. Теперь же земля, энергетические ресурсы и капитал будут распределяться между рыночными игроками более гибко. Кроме того, сокращается список инвестиционных проектов, для которых требуется разрешение органов власти, это (во всяком случае, в теории) должно улучшить качество инвестиций в основные активы. Строиться будет то, что имеет экономический смысл, а не то, на что из своих конъюнктурных интересов дают согласие власти городов или регионов.
Операции с землей в последние годы были одним из главных источников доходных частей бюджетов местных органов власти — земля переводилась из сельскохозяйственной в промышленную или жилую категорию и продавалась застройщикам по цене, в десятки раз превышающей ту, за какую она выкупалась у крестьян. Теперь это будет сделать сложнее, крестьяне получают больше прав на «свои» земли (в Китае нет частной собственности на землю, так что вся земля в любом случае принадлежит государству), в том числе и возможность продажи своих прав на ее использование, и возможность переезда в города на своих условиях. В провинции Аньхой на юге Китая уже стартовал пилотный проект, в рамках которого будет создан квазирынок сельскохозяйственных земель. Если все пойдет удачно, модель может быть применена и по всему Китаю.
Однако без «земельных доходов» местным правительствам, накопившим долговые обязательства, станет намного сложнее. «Точно оценить размеры долгов местных правительств невозможно, скорее всего, можно говорить о 40–60 процентах от китайского ВВП, то есть примерно о 30 триллионах юаней. Все эти долговые обязательства находятся на разной стадии погашения, и в каких-то случаях речь идет уже просто о нехватке ликвидности», — сказал «Эксперту» старший экономист Haitong International Ху Ифань.
Крис Ринниг из Origo Partners оценивает китайский долг в 200% от ВВП. «120 процентов приходится на корпоративные обязательства, 40 процентов — на долги местных правительств, 15 процентов — на национальный долг, 25 процентов — на долги домохозяйств. Впрочем, в отличие от ситуации в США, большая часть этого долга внутренняя, а многие китайские активы все еще недооценены», — заключает Ринниг.
Проблема долга будет частично решаться за счет госкомпаний: их обяжут ежегодно отдавать государству от 10 до 30% прибыли. До сих пор их выплаты своему основному акционеру были скорее символическими. Возможно, в Китае проведут и реформу расходной части бюджета. По данным отчета China 2030, опубликованного в прошлом году Всемирным банком совместно с исследовательским центром Госсовета КНР, на местные органы власти приходится 80% государственных расходов и всего 40% налоговых поступлений. Неудивительно, что на местах пытаются закрывать эти дыры как умеют.

Дети и воздух

Третий пленум подвел черту и под политикой ограничения рождаемости, во многом определявшей развитие китайского социума в последние 25 лет. Послабления появились еще в начале нулевых, когда иметь больше одного ребенка разрешили представителям национальных меньшинств, а затем и тем, кто сам был единственным ребенком в семье. «Фактическая легитимизация второго ребенка в молодых городских семьях может привести к появлению еще 15 миллионов детей в Китае только в 2014 году. Помимо позитивного долгосрочного эффекта это станет еще одним стимулом к росту внутреннего потребления», — считает профессор Гонконгского университета Стэнли Чанг.
Одной из главных проблем в ближайшие пару лет будет состояние окружающей среды, 15 миллионов китайцев появляются на свет далеко не в самой приятной экологической обстановке. По данным социологических опросов, среди причин уличных протестов недовольство состоянием окружающей среды уже опережает земельные конфликты. Менее 1% из 500 китайских городов полностью отвечают нормам Всемирной организации здравоохранения, а семь входят в первую десятку самых загрязненных городов мира. На улицах Пекина и Шанхая число людей в масках и респираторах увеличивается с каждым месяцем, а опасение за состояние здоровья становится одной и главных причин как отъезда иностранных специалистов, так и эмиграции могущих себе это позволить китайцев.
Среди планов китайских властей — перевод многих предприятий, работающих на угле, в малонаселенные районы страны и ужесточение экологических стандартов автомобилей. Благотворно на экологии должно сказаться и будущее замедление экономического роста, во всяком случае экологическая обстановка на юге Китая улучшилась, после того как многие фабрики закрылись или были переведены после финансового кризиса 2008 года.

Умеренный оптимизм

Результаты третьего пленума были встречены рынками с оптимизмом, стоимость акций многих китайских компаний выросла на фоне новостей из Пекина. «У Си Цзиньпина весьма амбициозная повестка дня по реформе китайской экономики и структуры управления, при нем Китай вряд ли станет более демократичным, а вот более эффективным — наверняка», — утверждает основатель пекинской консалтинговой компании Dragonomics Артур Коебер.
«Мы смотрим в 2014 год с большим оптимизмом, — говорит старший партнер Boston Consulting Group Майкл Сильверстейн. — Мы ожидаем усиления борьбы с коррупцией, новых программ по строительству социального жилья, кроме того, нам нравится, как меняется структура китайских государственных инвестиций, почти миллиард долларов выделяется на создание девяти образовательных центров на базе ведущих университетов».
Перевод китайской экономики на новые рельсы ускоряется, и вполне возможно, что в 2014 году мы увидим первые отчетливые контуры того Китая, который должен окончательно выкристаллизоваться ближе к началу третьего десятилетия XXI века.

Марк Завадский
«Эксперт» №48 (878) 2 декабря 2013 г.