 |
В ближайшие недели у Китая должно появиться новое руководство. Вернее, сначала, в середине ноября, «смена караула» произойдет в верхушке правящей коммунистической партии, а уже затем, в марте следующего года, наступит черед государственного аппарата — в кресла председателя КНР Ху Цзиньтао и премьер-министра Госсовета КНР Вэнь Цзябао сядут Си Цзиньпин и Ли Кэцян. Если не произойдет чего-то из ряда вон выходящего, пятое поколение китайских руководителей будет править в течение десяти лет, то есть до 2022 года.
Китай, который Си и Ли получат из рук своих старших товарищей, сильнее, чем когда бы то ни было в новейшей истории. Это вообще другая страна, если сравнивать с 2002 годом, когда на вахту заступили Ху и Вэнь. В 2002 году заискивали перед иностранцами, пытаясь купить хоть какие-то активы за рубежом, — сегодня придирчиво отбирают самые привлекательные объекты, отмахиваясь от неликвидов. В 2002 году Китай только планировал запустить в космос первого человека — летом 2012-го первая китайская женщина в космосе вручную состыковалась с прототипом орбитальной станции. В 2002-м КНР боролся за звание самой дешевой фабрики мира — в 2012-м претендует на позицию одного из мировых технологических лидеров.
Да, возможно, физическая разница между 2012-м и 2002 годами меньше, чем между 2002-м и 1992-м, но психологически Китай изменился куда сильнее. Все 1990-е и 2000-е страна старательно и прилежно училась и перенимала чужой опыт, но финансовый кризис 2008 года показал пекинскому руководству слабость и уязвимость западных моделей. «После 2008 года стало намного труднее работать с китайскими финансовыми институтами. Они просто перестали считать западных экспертов авторитетными», — жалуется «Эксперту» менеджер по Китаю одного из крупнейших мировых рейтинговых агентств.
Но есть в этой силе и скрытая слабость. Китай похож на накачанного бодибилдера, для которого любая остановка тренировок грозит потерей не только формы, но и здоровья. Перекачанный плечевой пояс капитальных инвестиций, экспортные загребущие руки-клешни и слабый потребительский пресс делают гиганта неустойчивым. Чем сильнее он становится, тем страшнее на это смотреть: ведь чем больше колосс, тем плачевнее последствия его вероятного падения.
Ноги у Китая, правда, далеко не глиняные — накопленные валютные резервы дают ему возможность перевести дыхание и найти новую точку опоры. Но передышка эта не бесконечна, Китай пытается перестроить свою экономику уже четыре года, однако результаты пока явно не соответствуют усилиям. Давно ожидаемое замедление Китая кажется неминуемым, а степень готовности к нему экономики страны, китайского общества и властных элит вызывает сомнения.
Сегодня китайские власти стоят перед непростым выбором. Можно отреагировать на новый кризис в стиле 2008 года, искусственно повысив деловую активность с помощью финансовых вливаний в инфраструктурные проекты и стимулирования зачастую бессмысленной
и даже контрпродуктивной активности государственных компаний. Но структурно это отбросит Китай назад. Другой вариант — продолжать двигаться в намеченном направлении, надеясь, что страна физически и психологически справится с существенным замедлением темпов экономического роста.
«Нашу экономику могут ожидать новые потрясения, и в краткосрочном периоде мы должны к ним готовиться, но при этом продолжать следовать нашим долгосрочным планам» — это цитата из программной статьи, опубликованной в конце августа в официозной китайской газете «Женьминь жибао». Однако правильный баланс между краткосрочными интересами и долгосрочными целями Китаю лишь предстоит нащупать.
Чудо по требованию
«Скоростные дороги в Китае, построенные народом под контролем КПК, — современное чудо. Они — символ возможностей нашей страны. Каждый китаец имеет право гордиться ими и радоваться их существованию» — это слова пресс-секретаря министерства по делам железных дорог КНР Ван Юнпина. Выступление Вана состоялось в июне 2011 года, а уже в июле недалеко от города Вэньчжоу на юге Китая произошла железнодорожная авария, унесшая жизни более 40 человек, еще около 200 получили ранения различной степени тяжести.
Эта авария, а также запоздалая реакция на нее китайских властей, вызвала бурю возмущения в китайском интернете и даже, отголосками, в китайских СМИ. Масла в огонь подлило то, что за пять месяцев до аварии по обвинению в коррупции был арестован министр по делам железных дорог Лю Чжицзюнь. В начале августа прошлого года китайские власти заморозили все новые проекты строительства скоростных дорог, фактически признав, что в погоне за скоростью иногда приходилось жертвовать качеством.
«Этот поезд — символ КНР, вся страна в каком-то смысле является чудом. Китай нуждается в постоянной серии “чудес”, для того чтобы постоянно подтверждать свое превосходство. В стране, где большинство не знает, что такое избирательная урна, где в интернете все чаще видишь надпись “эта страница не существует”, где большинство крестьян не знают разницы между судьями и прокурорами, — в такой стране единственный способ доказать наше превосходство — все увеличивающиеся показатели валового национального продукта», — пишет в интернете известный китайский журналист и блогер Ли Чэнпэн.
Не все согласятся со столь жесткой оценкой, но высокие темпы экономического роста для китайских властей действительно были своего рода оправданием сохранения монополии на власть. В Китае привыкли к быстрому экономическому развитию, китайское чудо на самом деле уже давно превратилось в обыденность. Ему перестали удивляться, на него начали рассчитывать, причем не только внутри Китая, но и за его пределами. «Китай стал палочкой-выручалочкой для мировой экономики. От него уже не ждут, а требуют продолжения чудес», — говорит профессор Гонконгского университета Патрик Лим.
«Одна из главных проблем Китая — завышенные ожидания. То, что в любой другой стране выглядело бы как успех, в случае Китая преподносится чуть ли не как катастрофа», — соглашается с ним руководитель департамента развивающихся рынков и глобальных макроэкономических исследований Morgan Stanley Investment Management, автор книги «Breakout Nations: In Search of the next Economic Miracle» Ручир Шарма. По мнению Шармы, эти ожидания вынуждают китайские власти стимулировать экономическую активность в тех ситуациях, когда в этом нет необходимости. «Опыт пузыря в сфере недвижимости после 2009 года доказывает, что, когда вы кладете на стол слишком много денег, они, как правило, идут совсем не на то, на что нужно», — утверждает он.
Время пессимистов
Шарма говорит о перехода Китая к «нормальному» для него росту на 6–7% в год, но ряд известных экономистов предсказывают куда более резкое замедление китайской экономики. Профессор школы менеджмента Гуанхуа при Пекинском университете Майкл Петтис в марте этого года заявил, что «Китай до конца этого десятилетия будет расти не более чем на три процента в год». Экономист из Университета Беркли Барри Эйкенгрин в конце прошлого года предупредил, что «Китай приближается к стене, о которую разбились мечты не одной быстрорастущей экономики».
Один из самых последовательных скептиков в отношении будущего китайской экономики, бывший главный аналитик по Азиатско-Тихоокеанскому региону Morgan Stanley, известный шанхайский экономист Энди Се в августе этого года на страницах журнала «Цайсинь» призвал своих читателей немедленно избавиться от недвижимости в Китае. «У меня глубочайший пессимизм в отношении экономики КНР в ближайшие два десятилетия. Принятые меры не привели к нужному психологическому эффекту. Частные и мелкие изменения в экономической политике свидетельствуют о нежелании решать реальную экономическую проблему — реформировать гигантский и неэффективный государственный сектор», — полагает он.
Существенное замедление экономики Китая действительно отмечалось в первых двух кварталах этого года. В третьем квартале ВВП КНР вырос всего на 7,4% — после 7,6% вo втором квартале. Это даже немного хуже первых двух кварталов кризисного 2009 года, когда экономика росла на 7,6 и 7,9% соответственно. Но тогда в Китае в ответ на кризис запустили пакет стимулирующих мер почти на 600 млрд долларов — и в течение нескольких месяцев эти меры вытащили китайский ВВП на привычные 9–11% роста.
Помня об этом, многие экономисты еще в июле надеялись, что ситуация исправится во второй половине 2012-го. Но с каждой неделей шансов на это все меньше. В сентябре индекс закупок (PMI) HSBC снизился до 47,9 (показатели ниже 50, означающие сокращение производства, в Китае наблюдаются с начала этого года).
Еще ниже упал индекс новых экспортных заказов — до 44,7 по сравнению с 48,7 в июле. Это самое низкое значение этого показателя с марта 2009 года — низшей точки мирового финансового кризиса. «Такое масштабное падение, а также то, что уровень находится значительно ниже 50, явно указывает на серьезные проблемы», — говорит экономист по Китаю из Société Générale Яо Вэй.
«Очевидно, что пока мы не наблюдаем ожидаемого подъема китайской экономики. Поэтому мы вынуждены понижать прогноз роста ВВП до восьми процентов по итогам этого года», — признает старший экономист гонконгского офиса UBS Тао Ван.
Из общей картины немного выбиваются неожиданно высокие темпы китайского экспорта в сентябре (+9%), но выводы о серьезности этого тренда можно будет сделать лишь посмотрев на результаты октября.
Не хотят или не могут
Китайское подразделение UBS — один из самых позитивно настроенных в отношении Китая иностранных финансовых институтов, работающих в КНР. В отчетах экономистов этого банка явно сквозит недоумение. Ведь, по оценкам UBS, у китайских властей есть средства и возможности для еще одного пакета экстренных мер. «Рост экономики Китая во второй половине этого года должен быть основан на увеличившемся государственном финансировании, которое будет осуществляться за счет увеличившейся массы кредитов», — говорится в аналитическом отчете банка.
Но пока китайские власти крайне осторожно стимулируют экономическую активность. Да, местные власти ряда провинций объявили о нескольких крупных инвестиционных проектах, но большинство из них и так были прописаны в 12-м плане развития (подробнее об особенностях китайского планирования см. «Новому Китаю — новые программы развития»). Более того, в сообщениях властей ничего не говорится о способах финансирования этих проектов.
Правительство в середине августа направило инспекционные группы в 16 крупных городов и провинций для отслеживания ситуации на рынке и проверки того, как работают принятые меры. «Это явно сделано с той целью, чтобы местные власти в погоне за экономическим ростом не ослабили ограничения на покупку недвижимости слишком сильно или слишком быстро», — говорит «Эксперту» один из шанхайских риэлтеров. В Китае также ходят слухи о скором введении налога на недвижимость — 1 сентября инструктаж по этому поводу был проведен среди представителей провинциальных налоговых служб. С начала года пилотные проекты налогообложения недвижимости работают в Шанхае и Чуньцине, правда, речь идет лишь о новых покупках элитной недвижимости (Чуньцин) и о покупке второй квартиры (Шанхай). Информация о возможном введении налога на собственность уже уронила шанхайский фондовый рынок на 3% — в начале сентября индекс упал до уровня февраля 2009 года, а в целом во втором квартале 2012-го он снизился на 9%. По данным Bloomberg, среди 90 фондовых рынков мира хуже в это время вели себя только кипрские акции.
Впрочем, о том, что нового масштабного антикризисного пакета ожидать не стоит, говорилось еще в мае 2012 года. «Китайские власти не будут использовать пакет стимулирующих мер для того, чтобы достичь цели стабильного роста, как это делалось раньше, поскольку такие меры не являются устойчивыми» — весьма однозначное, казалось бы, заявление китайского новостного агентства, однако, не убедило наблюдателей, привыкших к шаблонным действиям властей КНР.
Несмотря на все апокалиптические прогнозы, китайские власти продолжают сдувать надувшиеся пузыри, а это значит, что в Пекине ситуацию критической пока не считают, что бы ни говорили экономисты и аналитики. Так что остальному миру не стоит надеяться, что Пекин еще раз выложит несколько сотен миллиардов долларов для спасения мировой экономики.
Зона поражения
Китай сегодня действительно слишком велик и слишком важен для того, чтобы замедление экономической активности здесь прошло незаметно для других стран. Интересно, что если в 2008 году экономисты говорили о декаплинге (decoupling, рассинхронизация экономических циклов в западных экономиках, с одной стороны, и в Восточной Азии — с другой) как о возможности для Китая остаться в стороне от глобального финансового кризиса, то сегодня впору рассуждать о том, насколько остальной мир отделен от китайской экономики. И это тоже знак принципиально изменившейся международной экономической конъюнктуры.
Конкретный эффект будет во многом зависеть от структуры китайского замедления. «Мы видим два основных сценария: замедление за счет обвала экспорта и замедление из-за снижения инвестиционной активности», — говорит Тао Ван. В первом случае в Китае в основном пострадают небольшие производящие компании, крупные корпорации отделаются «легким испугом». Снижение доходов и занятости в экспортном секторе в Китае попытаются компенсировать масштабными инфраструктурными проектами, так что внутренний спрос на сырье восстановится достаточно быстро. Это значит, что страны — экспортеры природных ресурсов будут чувствовать себя лучше тех стран, которые в основном поставляют оборудование и промышленные товары.
Правда, пока похоже, что сбываются оба сценария: ни экспорт, ни инвестиции в капитальные активы без помощи государства обеспечить привычный экономический рост не в состоянии. Многие экспортные производства для снижения расходов уходят из Китая в другие азиатские страны. «У японских инвесторов в этом году в моде аббревиатура CLMB — Камбоджа, Лаос, Мьянма, Бангладеш. Экспортные проекты связываются именно с этими странами, где самая дешевая рабочая сила», — говорит «Эксперту» президент консалтингового агентства Business Breakthrough Кэнъити Омаэ.
Проблемой для производителей становятся не только растущие издержки, но и ужесточение трудового законодательства. С 2008 года в Китае начал действовать трудовой кодекс, словно написанный под диктовку европейских социалистов. К примеру, в нем установлена предельная длительность рабочей недели, которую нельзя значительно увеличивать даже с согласия работника. Под угрозой крупных штрафов работодатель теперь обязан заключать с сотрудником письменный контракт, тогда как, по данным китайского новостного агентства «Синьхуа», на момент вступления кодекса в силу около 40% работников частных компаний работали на условиях устных договоренностей. Новый контракт крайне осложнил расчет сотрудников и установил высокие компенсации увольняемым — месячную зарплату за каждый год работы в компании. Была введена концепция пожизненного найма, под которую подпадали все сотрудники компании, проработавшие в ней больше десяти лет.
По словам китайских юристов, трудящиеся немедленно воспользовались новым правовым климатом — после принятия кодекса число исков к работодателям возросло на порядок. Более того, в крупных городах сегодня практически невозможно найти сотрудника, готового работать по серым схемам. «Я пытался организовать небольшой бизнес в Шанхае и на начальной стадии хотел сделать все неформально, но за полгода так и не нашел никого, кто согласился бы работать без оформления документов, даже за зарплату выше средней по рынку», — рассказывает бизнесмен из России.
В потоке негативных новостей из Китая или о Китае уже трудно выделить наиболее важные. Крупнейший бренд спортивной обуви Li Ning и сеть ресторанов Ajisen объявили о снижении доходов и продаж в первой половине этого года; об уменьшении прибыли сообщил крупнейший авиаперевозчик Air China.
Не отстают и соседи по региону. Австралийский авиаперевозчик Quantas отказался от покупки 35 Boeing Dreamliner, сославшись на «нестабильный глобальный экономический контекст». Уменьшение спроса на сырье со стороны Китая вынудило другого австралийского гиганта, BNP Billiton, отложить несколько масштабных инвестиционных проектов разработки новых месторождений. «Замедление в Китае оказалось более масштабным и продолжительным, чем многие ожидали. Ситуация кардинально отличается от той, что мы наблюдали всего несколько недель назад», — утверждает старший экономист Asia Sentry Advisory Гленн Магуайр.
Ловушка для Китая
Трудовой кодекс стал лишь одним кирпичиком в системе «социальной безопасности», которую во второй половине 2000-х с истинно китайским размахом начали разворачивать по всей стране. Весной 2008 года Госсовет КНР выпустил два программных документа, с которых начиналась реформа медицинской системы Китая. Ее стоимость оценивается в 123 млрд долларов, 40% этих средств предоставляют центральные власти, остальное необходимо изыскать на местах. Пожалуй, главным отличием от предыдущих попыток реформировать систему здравоохранения стал акцент на роль государства как гаранта социальной направленности здравоохранения и регулятора на рынке фармацевтических продуктов. С середины 2010 года закупочные цены на 400 самых важных лекарственных препаратов регулируются государством. В результате реформы, по данным на конец 2009 года, системой базового государственного страхования было охвачено более 70% китайцев, а к концу 2011 года этот показатель довели почти до 90%.
В Китае надеются: если китайцы будут более уверены в завтрашнем дне, они будут легче тратить деньги уже сегодня.
Эти меры привели к определенным результатам. Так, в 2012 году доля потребления в ВВП достигла наивысшего уровня за последние годы (см. таблицу), хотя она по-прежнему значительно (до двух раз) ниже, чем в развитых странах. «Потребление в Китае растет со скоростью восемь процентов в год, и проблема не в том, что это медленно, а в том, что инвестиции и экспорт до последнего времени росли намного быстрее. Но потребление-то не может расти двузначными темпами», — говорит Ручир Шарма. По его мнению, «балансировка» Китая должна проходить в том числе за счет уменьшения инвестиций и экспорта. Главной задачей китайских властей должно стать стимулирование естественного роста экономики, в частности за счет сворачивания искусственных мер поддержки, которые приводят к надуванию пузырей. По данным Fitch Ratings, экономический результат от каждого дополнительного юаня кредитных денег за последние пять лет снизился почти вдвое.
Выход из ловушки
В китайской ситуации ранее оказывались многие страны, в которых период быстрого экстенсивного роста в какой-то момент сменялся относительным застоем, остановкой развития или даже разворотом назад. Экономисты называют это «ловушкой среднего дохода». Страна уже не может соперничать с другими развивающимися странами по стоимости рабочей силы, но и не в состоянии выйти на уровень развитых стран — из-за менее развитого внутреннего рынка, более низкого технологического уровня и недостатка внешних рынков.
Некоторые эксперты полагают, что Китай может «выехать» за счет продолжающейся урбанизации — естественный рост числа городов и численности городского населения будет стимулировать развитие экономики и поддерживать значительный объем инвестиций в основные активы. В этом отличие Китая от Японии, которая вот уже двадцать лет находится в поиске нового драйвера роста.
«К примеру, доля населения Японии в возрасте, в котором возможна покупка дома, достигла пика в 1984 году, но к тому времени уровень урбанизации в Японии достиг 80 процентов. В Китае этот показатель достиг пика в 2008 году при уровне урбанизации всего 46 процентов», — утверждает Патрик Лим.
И в Китае, и за его пределами должны смириться с тем, что экономика здесь уже не будет расти такими темпами, как раньше. Темпы роста ВВП в принципе уже не должны иметь такого значения. На первый план теперь выходят такие показатели, как доход на душу населения, степень покрытия сетью социального обеспечения, в конце концов, качество воздуха и продуктов питания.
Решать все эти проблемы придется уже новому китайскому руководству, хотя по традиции в течение первого срока оно, скорее всего, будет следовать линии, заданной Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао. Остается надеяться, что Китай выдержит искушение и не будет во второй раз заливать свою экономику деньгами. Ведь чем выше поднимется Китай в его нынешнем состоянии, тем больнее ему будет падать потом.
Марк Завадский
Эксперт
Комментариев нет:
Отправить комментарий