Слово и дело: Приватизация по-китайски

В Китае не слишком любят использовать термин «приватизация» — прежде всего потому, что классической приватизации в стране проведено не было. Правительство скорее допускало инвесторов на рынок для создания новых бизнесов, чем по­зволяло им бесконтрольно выкупать прежде принадлежавшие ему активы.

Причины понятны: с одной стороны, у небольших китайских компаний появились возможности инвестировать в расширение производства; с другой стороны, иностранные корпорации с 1979 по 2008 г. вложили в экономику страны $852,6 млрд, причем 81% этой суммы пришло из Азии, Европы и США. В Китае не государственный сектор сжимался в размерах, а частный сектор естественным образом расширялся. В итоге, если в 1978 г. на предприятия, находившихся в народной собствен­ности, приходилось 77,6% промышленной продукции, а на «коллективные» — 22,4%, то в 2009 г. государственный сектор обеспечивает лишь 26,7% производимой продук­ции, 26,9% общей прибыли и 20,4% занятости, а частный — соответственно 29,6, 28,0 и 33,7%. Поэтому можно утверждать, что переход от огосударствленной экономики к диверсифицированной был достаточно быстрым и эффективным.

Особенно важно то, что Китай, выбрав свой особый путь приватизации, начал наступление не с гос­предпри­ятий, составлявших основу национальной экономики, а с деревни и мелкого бизнеса. Очень важную роль сыграло конструктивное взаимодействие с внешним миром: сегодня более половины от общего объема китайско­го экспорта обеспечивается компаниями с иностранным капиталом.

В 1990-е годы, которые стали переломными для китайской экономики, приватизировались в основном те государственные предприятия, которые не вписались в ры­нок, — причем делалось это обычно через процедуру банкротства. Государство стреми­лось сохранить за собой лишь высокодоходные и эффективные бизнесы. В результате сегодня оно контролирует табачную промышленность (на 100%), инфраструктурное строительство (на 90%), электроэнер­гетику (на 88%), нефтедобычу и перера­ботку (на 85,5%), коммунальные услуги (на 67,8%), а также производство автомобилей (более чем на 40%). В большинстве отраслей обрабатывающей промышленности и строительстве госкомпании обеспечивают не более 20%, а в химической промышленности, производстве электроники и медицинских препаратов, пищевой промыш­ленности — менее 20% валового продукта. В сфере услуг госкомпании в основном со­средоточены в финансовом секторе, а в оптовой и розничной торговле, в обществен­ном питании, гостиничном бизнесе, пассажиро- и грузоперевозках они вообще не представлены.

Однако все это не значит, что государство ушло из экономики. Напротив, секрет китайского «экономического чуда» — в умелом сочетании государственного, частного и международного бизнеса. Среди 500 крупных государственных предприятий 63 — компании с годо­вой выручкой 100 млрд юаней и более, тогда как частных компа­ний такого масштаба в стране всего пять (Huawei, Shagang Group, Haier, Suning, Gome). Общая сумма прибыли 500 крупнейших частных фирм составила в прошлом году 217 млрд юаней — что меньше прибыли двух крупных госкомпаний — China Mobile и CNPC (249 млрд юаней). Более того, частный бизнес в КНР, хотя и является движущей силой экономики, подвергается серьезной конкуренции со стороны иностранных компаний, в то время как государственные корпорации от нее во многом ограж­дены. Сегодня в Китае нарастает дискуссия о том, каким должно быть оптимальное сочетание государственной, частной и иностранной собственности в экономике, но очевидно одно: масштабного перераспределения государственной собственности в КНР не произошло, и именно это стало основой для формирования конкуренции между различными формами собственности. (Перевод с китайского Алены Павловой)

Автор — профессор, член консультативного комитета правительства города Шанхая (1993-2002), заместитель директора Всекитайского общества изучения международных отношений

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/253577/privatizaciya_pokitajski#ixzz1BwVxSxry